ДНЕВНИК ВОСХОЖДЕНИЯ

Предисловие
23 июля 2014 года, 11-43, западная вершина Эльбруса, высота 5642 метра. Сердце бьется как сумасшедшее, дыхание частое и прерывистое, воздуха не хватает. Погода прекрасная, видимость изумительная, подо мной весь мир. Нет, не весь, только Европа. Эльбрус - высшая точка Европы. 5642 метра. Еще одна мечта, еще одна цель… Можно позвонить – на Эльбрусе прекрасная связь в любой точке – и сообщить тем, кто тебя ждет и болеет за тебя. Но я не буду этого делать, подняться - полдела, надо еще спуститься. Спуск – опаснее восхождения.

Потом многие меня будут спрашивать: «Зачем тебе это?» «Что тебя на это толкнуло?» «Как ты поднялся?» Обо всем этом я и хочу написать. Причем еще до поездки я обещал Валико, что напишу правду и только правду и ничего кроме правды. Возможно, в описании не будет патетики, криков «ура», бравурных маршей – хотя нет, один марш будет. В общем, я попытаюсь ответить на все вопросы по возможности, не покривив душой.
Итак: рука на Библии – «Клянусь писать правду и только правду и ничего кроме правды!»

Начало

Все мы, когда смотрим фильмы, пытаемся себя примерить к героям и их действиям. Ничего необычного, просто рефлекс подражания. Это касается и фильмов про альпинистов. Многие помнят фильм с Высоцким и его песнями «Вертикаль», многим этот фильм свихнул голову и отправил в горы. Меня все это не коснулось. Если под воду с аквалангом я мечтал спуститься все 48 лет жизни, ладно… обещал не врать, 43 года жизни, то горы меня манили мало. В детстве я видел Кавказ, когда меня возили на Черное море или в Грузию. В более взрослом состоянии, в 28 лет, я побывал на Полярном Урале. Урал мне понравился и он меня впечатлил, но не на столько, чтобы все бросить и лезть на гору. Большее влияние на меня оказал, конечно, мой друг -Алексей Монастырный. Знакомство с ним чуть было не стоило обмороженных ушей, но что самое главное, он меня чуть не подбил на зимний поход на Пайер – гора на Полярном Урале. Сам он к тому времени был законченный альпинист со всеми вытекающими из этого последствиями, как то: блуждающий взгляд, за дверью рюкзак размером с хозяина, периодическое отращивание бороды. Иногда он еще пел туристские песни, но это не является необходимым и достаточным условием становления альпинистом. Скорее это было проявлением половой функции в брачный период. Как бы то ни было, но именно этот стервец что-то мне заронил в душу, что потом вдруг проклюнулось и начало расти в декабре 2012 года. Тогда я в Египте познакомился с Игорем, таким же отдыхающим, как и я сам, который рассказал, что «каждый год… 31-го декабря…» - шутка! Каждый год в середине июля их команда делает восхождение на Эльбрус. «А какая ваша команда?» - спросил я. «А всякая, в основе бывшие воины десантных войск» - ответил Игорь. «А коллектив открытый или закрытый? В смысле, присоединиться к нему можно?»- спросил я. «Да на здоровье!»- ответил Игорь, и я взял его номер телефона.
На июль 2013 год у меня уже были планы. Поэтому я все перенес на июль 2014 года.
Кстати, с Лешкой было обсуждение предстоящего восхождения на Эльбрус. Я ему рассказал об этой встрече и о моем решении, когда приехал к нему в гости в Сидней, где он мне устроил сдачу экзаменов на сертификат Open Water Diver. Лешка, кажется, несколько скептически отнесся к моим рассказам и желаниям, более того, когда я на первый день сдачи экзаменов приполз от усталости на карачках, он произнес фразу, которая поставила окончательную точку в моем решении: «Хреновая у тебя физуха, Палыч… Собрался он на Эльбрус. И не такие блевали на Скалах Пастухова…» Разозлил он меня. В очередной раз взял на понт. Но точка точкой, а до лета 2014 было еще далеко.
В ноябре 2013 года при составлении графиков отпусков я первый раз связался с Игорем и поинтересовался, дескать, помнит ли он меня? «Конечно!» - ответил он. «В силе ли наша договоренность?» «Конечно!» - ответил он. И я запланировал две недели отпуска на вторую половину июля 2014 года.
В феврале 2014 года мы с Валико поехали на Канары, и там, на Тенерифе, я еще раз познакомился с горами поближе. Во-первых, мы пешком спустились с 600 метров к морю по ущелью, а во-вторых, мы поднялись на вершину вулкана Тейде – 3500 метров, откуда открывалась неимоверная красота.

На вершине вулкана я уже представлял себя на Эльбрусе. Эльбрус тоже ведь вулкан.
В апреле, впервые после египетского отпуска, мы с Игорем встретились в кафе, и он составил список снаряжения, необходимого для восхождения. Длинный такой список получился. Он же охватывает два сезона. Лето и зиму. Выше 3500 зима же!
Апрель и май я посвятил закупке снаряжения и одновременно начал подтягивать «физуху», ту самую, которая у меня была, по словам Монастырного, «хреновая». А как же? Не хочется же «блевать на Скалах Пастухова». Еще начиная с весны 2013 года, я ежедневно пешком поднимался на 22-й этаж, я живу на 2-м этаже 22-этажного дома. А начиная с конца апреля, я еще начал бегать. С каким трудом мне дался первый километр… Дыхалка не работала, ноги не слушались, по фигу им были мои подъемы на 22-й этаж, бегать они не желали. Но лиха беда начало! Через два месяца я уже пробегал семь километров и чувствовал себя вполне сносно. Одновременно я продолжал свои похождения на 22-й этаж, но не один раз, а по пять-шесть раз к ряду и с рюкзаком в 12 килограммов. Снаряжение к тому времени было почти все куплено, оставались только альпинистские ботинки под «кошки». Новые брать не хотелось, да и не дешевые они, а подержанные все никак не попадались нужного размера. Наконец-то, в середине июня я купил с рук совершенно новые ни разу неодеванные ботинки 42,5 размера. Теперь на 22-ой этаж я стал ходить не только с рюкзаком, но еще и в альпинистских ботинках. Тетенька, которая курила на 12-м этаже, кажется, начала беспокоиться о моем психическом здоровье. Но что нам курящие тетеньки?!
За три недели до поездки я пригласил Игоря взглянуть на снаряжение. Игорь приехал, посмотрел, обозвал спальный мешок говном, выбросил панаму, но в целом все утвердил. Билеты на Кисловодск к тому времени и туда, и обратно мы уже купили.
Оставалось совсем чуть-чуть времени. Я совсем уже извелся. Все тренировки уже осточертели. По мимо тренировок я для профилактики проколол курс витаминов группы B. За неделю до поездки приехал в отпуск Лешка. Мы встретились в кафе на Чеховской, посидели – поболтали, Лешка выспросил меня по снаряжению, выдал свою страховочную веревку, теплую пуховую жилетку и штаны самосбросы, крепко меня обнял… и…
14-го июля в 8-20 утра скорый фирменный поезд 004 Москва-Кисловодск уносил меня с Игорем на Северный Кавказ к белоснежному вулкану с поэтическим именем Эльбрус (от иранскского «сверкающий, блестящий»).
Дорога до Кисловодска заняла сутки.
Утром 15-го нас на вокзале встретил Игорь Горошков, хороший друг моего Игоря, наконец-то озвучу его фамилию - Котенков.

Игорь Викторович Котенков. «Кот»
Игорь потомственный москвич и потомственный военный. Правда, родился в Туркменском городе Мары, в семье военного летчика. Отец у Игоря погиб. При катапультировании не отстрелился фонарь кабины и…
Сам Игорь после школы поступил сначала в Московский горный институт, но после второго курса ушел и поступил в Рязанское высшее воздушно-десантное командное Краснознамённое училище. Как он говорит сам: посмотрел фильм «В зоне особого внимания» и голову свернуло напрочь. Отучившись в училище, Игорь со свойственным молодым лейтенантам энтузиазмом рвался в бой, а в то время уже во всю наш ограниченный контингент находился в Афганистане, и его чуть не по личной просьбе отправили в Кировобад. Дыра-дырой! Думалось поближе к Афгану. Не сразу, но все-таки Игорь попал на свою войну, где и как полагается - огреб. На маршруте его однокашник замкомроты наступил на самодельное взрывное устройство, рвануло так, что ему оторвало обе ноги, он скончался через десять минут, а Игорь, получив порцию металла в ноги, пролетел от ударной волны тридцать метров над землей, рухнул на нее родимую, и сверху его прибило своим же тридцатикилограммовым рюкзаком. Это была первая контузия. Потом была вторая. Потом Игорь дал в морду своему ретивому командиру и был уволен в запас. От Родины ему достались майорские погоны, две Красные Звезды, очень небольшая пенсия и руки, которые он не может поднять за голову. Кстати руки… познакомились мы с ним в воде, нас привезли на катере нырять на рифы, я потом еще собирался сделать свое первое погружение. Смотрю я, мужик болтается на тросе и пытается что-то сделать, а все, включая египетского бестолкового инструктора, уплыли рыбок глядеть, я вернулся, подплыл и поинтересовался, могу ли чем-нибудь помочь, на что он попросил помочь надеть маску, слетела она у него, а вот руки…
Личная жизнь у херра майора не сложилась. Но у него двое уже взрослых детей, и, слава Богу, с сыном хорошие отношения. Теперь Игорь живет с мамой. Работает в частной конторе, сначала работал охранником, теперь занимается экологией.
Майор - мужик веселый и остроумный, мы с ним в коллективе неплохо дополняли друг друга.

Встретил нас Игорь Горошков. И повез нас в детский турклуб «Центур». На базе «Центура» все и организовывалось. Во главе клуба стоит отставной полковник - Сергей Петрович Мерзлиин. Когда мы приехали, он заканчивал подтягиваться в цикле из пятидесяти раз. Полковник будет руководителем восхождения. Игорь про него нарассказывал немало страшилок, в том смысле, что Петрович человек железный или даже стальной, из высоколегированной стали, и к другим относится как к себе, то есть все должны подтягиваться не менее пятидесяти раз, а лучше еще больше, и стрелять от бедра навскидку.
Выяснили, что отъезд из Кисловодска намечен на 16-е. Общий сбор сегодня, 15-го, вечером. Пока же нас по распоряжению Полковника отвезли в гостевой дом «Олимпия», расположенный в горах. Дом принадлежал другу Полковника, поэтому денег с нас никто не брал. Мы разместились и уже самостоятельно отправились в город. Надо было: пообедать, и явиться на общий сбор. С обедом Игорь предложил не заморачиваться с поисками чего-то не знай чего, а ограничиться очень популярной пончиковой в центре Кисловодска со странным для юга названием «Снежинка». Кто был в Кисловодске, знают это заведение. Там кроме пончиков подают: куриную лапшу, котлеты по-киевски и жаркое в горшочках. С голода не умрешь.
Отобедав, мы пошли на собрание. На нем присутствовало человек двенадцать. Полковник всех представил, поинтересовался на счет снаряжения, сообщил, что к нам еще присоединятся пара мальчишек и пара взрослых мужчин. Причем эти двое взрослых должны были появиться только через неделю. Далее, он озвучил приблизительный график нашего восхождения. График предполагался такой:
16-го переезд в Терскол на базу «Динамо» в спортивную гостиницу;
17-го первый адаптационный выход до 3000 м;
18-го второй выход на высоту 3500 м;
19-го заброска продуктов на базу «Карабаши» («Бочки») 3800 м;
20-го переезд с Терскола на высотную базу «Карабаши», заселение в балки;
21-го первый высотный адаптационный выход на «Приют Одиннадцати» 4100 м;
22-го второй выход, те самые Скалы Пастухова, 4600 м;
23-го день отдыха;
24-го восхождение;
25-го спуск в Терскол на базу «Динамо»;
26-го переезд в Кисловодск.
Все было понятно. Кроме того, как вообще я на Горе окажусь… Ладно, поживем, увидим.
По окончании собрания, мы с Игорем пошли гулять по Кисловодску.

Что сказать… Кроется некий парадокс в южном кавказком городе без моря. Все на месте: кафе, цветы, пальмы, горбоносые таксисты, а моря нет… Но все равно хорошо и красиво. Мы с удовольствием гуляли по парку, любовались горной речкой, цветущими липами (вторая половина июля, юг, у них липы цветут!), черными дроздами, снующими под деревьями, и… и, конечно, женщинами. Да-да-да… мужчина, который перестал интересоваться красивыми женщинами, уже ни на что не способен. Какие ему уже тогда горы?
Походили, погуляли, ближе к семи вечера вернулись в «Снежинку», поужинали и вернулись в «Олимпию».
Завтра в Терскол.

Переезд
Утром к 11 часам за нами заехал Игорь Горошков.

Игорь Вениаминович Горошков. На восхождении наш завхоз и комиссар. Игорь живет в Кисловодске. Человек гражданский, служил только срочную. Работает в «Центуре». У него это 4-е восхождение на Эльбрус. На нем будет держаться вся организация всех переездов, к нему будут приходить за спальниками и за «кошками», некоторые у него даже попытаются требовать туалетную бумагу. Всех встречает и всех провожает. Замечательный человек. «Родная мать». Ростом невысокий, крепкий, бывший тяжелоатлет.

Утром к 11 часам за нами заехал Игорь Горошков. В 11-30 мы были в «Центуре». Там уже нас ждал большой междугородний автобус.
Общее построение, фотография на память, погрузка вещей и в путь!

Дорога от Кисловодска до Терскола занимает 4-5 часов. Но нам еще нужно заехать Тырныауз за овощами. Готовить будем сами. В нашей группе для этого есть специальный человек – повар Олег. Поэтому мы везем с собой еще и газ. Никаких палаток, никаких горелок. Нормальные условия, горячая еда и теплая сухая постель. «Не мальчики», как сказал Котенков.
По дороге заехали в часовню. Это обязательная традиция, заезжают каждый год, ставят свечи, молятся, просят благословения на восхождение. Чем ближе к Горе, тем больше полагаются на Бога, ибо слаб человек перед величием Гор. Помолившись, мы двинулись дальше, до Тырныауза.
Страшный город Тырныауз. Когда-то это был молодой и очень перспективный город, появившийся в тридцатых вокруг Тырныаузкого молибденового комбината. Город умирал и возрождался, как птица Феникс. Первый раз город и комбинат взорвали в 1942 году, чтобы они не достался врагу. В 1955 году все восстановили. Комбинат заработал, город отстроили. Но в девяностых другие враги, не взрывая, убили комбинат, и город теперь снова умирает. Очень больно смотреть на многоэтажки со слепыми окнами без рам и стекол. Население только за десять лет с 92-го по 2002 сократилось на 30%. Что ожидает город, трудно сказать? Возможно, добыча молибдена и вольфрама в Тырныаузе не рентабельна, возможно, выгоднее покупать эти ценные металлы в Казахстане. Возможно. Возможно, надо расселять народ и освобождать земли. Но пока это выглядит, как умирающий город. И это очень больно и обидно.
От Тырныауза до Терскола остается 40 километров и чуть больше остается до Эльбруса.
К пяти часам автобус подъехал на стоянку спортивной базы «Динамо».

Мы выгрузились, расселились в номерах, больше напоминающих общаговские комнатушки, и устроили вечер знакомства. Первый и последний раз до окончания восхождения все выпивали и говорили тосты. Всем хотелось на Гору. Все за этим приехали. Осталось всего ничего, начать и кончить.

Нижняя адаптация, день первый
Утром 17-го числа, после завтрака, Полковник нас построил и сообщил, что первый день мы не будем сильно упираться, а в качестве разминки сходим на Девичьи Косы. Это один из множества водопадов на стороне Эльбруса. Расположен водопад на высоте 2780. Учитывая, что база «Динамо» расположена на высоте приблизительно 1900 метров, сущие пустяки! По расстоянию получалось что-то около семи километров. Экипировка была легкая: трекинговые ботинки, легкие штаны и майки, солнцезащитные головные уборы и солнцезащитные очки, лыжные палки и штурмовые небольшие рюкзаки с водой и чаем. Еду не брали, идем ненадолго ведь?!
Вышли в 10. Командир бодро набрал скорость и за час мы достаточно лихо доскакали до высоты 2200. Сделали десятиминутный привал, подтянули снаряжение, попили воды и опять поскакали. Средняя скорость перемещения была до 4 км в час. Так не по горам, так по равнинам ходят! Но Полковник как-то подозрительно всех оглядел и ускорил темп.
Еще через час мы, изрядно уставшие, сделали очередной привал недалеко от Девичьих Кос.

На Косы мы, оказывается, не идем. А идем мы дальше и выше, к Обсерватории «Терскол», высота 3000. Пока отдыхали, двое молодых наших коллег, Андрей и Иван, с пластиковыми бутылками по приказу Полковника убежали за водой к водопаду.

Андрей Волков и Иван Степаненко. Из взрослых самые молодые участники нашего восхождения. Кажется, оба участники забега на Эльбрус в мае 2014 года. Такой забег устраивается компанией RedFox каждый год в канун Праздника Победы. Участники с минимальным снаряжением стартуют от «Карабаши» до западной вершины Эльбруса. Перепад высот от 3800 до 5642. Лучшие показатели времени в районе полутора часов, бежать они, конечно, не бегут, но идут быстро. Как они это делают, убейте меня, я не пойму никогда. Там и просто ходить трудно.
Андрей бывший военнослужащий, что-то опять со спецподразделениями. Кубанский казак. Сейчас студент медицинского училища, в будущем фельдшер. Он у нас в группе медик.
Про Ивана знаю совсем мало. Парень особо не выставлялся. Молодой, спортивный. Единственная фраза, которой он всем запомнился очень хорошо, «Пойти на Эльбрус с пенсионерами». Все смеялись долго, сам Иван тоже ржал громче всех.
И Андрей и Иван вместе с двумя подростками были у Полковника на подхвате, как вестовые. Надо отдать должное, парни не капризничали, а выполняли приказы четко и вовремя.

Когда Иван и Андрей вернулись с водой, все напились - а было жарко - и опять быстрым походным темпом рванули к Обсерватории, но! Но и ее мы обошли стороной, потянувшись дальше вверх.
На высоте 3100 Полковник затеял игры в демократию, он решил поставить на голосование вопрос: «Идем 10 или 12 километров в одну сторону» Прошли мы уже 9 километров. Конечно же, мнения разделились. Я, Кот и еще два товарища голосовали за 10. Первый же день, куда такой темп-то? Но остальные проголосовали за 12. Видимо парней одолел азарт. Поглумившись, Полковник построил всех и опять рванул на полной скорости. К высоте 3300, мне стало не очень хорошо. Заболела и стала кружиться голова. В это время Полковник еще раз решил что-то проголосовать, и я послал все на… и сказал, что я лично, если нужно мое мнение, никуда больше сегодня не пойду. Сказал резко. И демократия сразу кончилась. Мгновенно щелкнули волчьи зубы, отлетели за не надобностью чьи-то рожки да ножки, господин Полковник изволили рассердиться. Я этому был безмерно рад, да и многие тоже, ибо нет ничего хуже, чем ставить на голосование вопросы «идти на Гору» или «не идти». Если командир сказал: пойти и сдохнуть, значит ему виднее, скорее всего там, куда он посылает, может быть, даже удастся выжить, а вот на этом самом месте, где сейчас сухо и тепло, как раз таки и можно навернуться. Командиру лучше знать, что делать.
Остановились на компромиссной высоте 3333 метра.
Я все время пишу: «высота такая-то, скорость движения такая, прошли столько». У нас с собой был туристический навигатор GARMIN, носил его личный «оруженосец» Полковника карачаевец Роберт. Но о нем чуть позже.
Так вот, остановились на высоте 3333. Полковник приказал снять рюкзаки и объявил привал на сорок минут. Горная адаптация. Желающие могли подняться до 3500 на перевал, откуда была видна высокогорная база «Карабаши» в простонародье «Бочки». Туда нам 19-го.
Я сидел и проверял свои ощущения. Головная боль то накатывала, то откатывала. Тошноты не было. Только боль. Ничего страшного, можно и потерпеть. Через сорок минут мы двинулись обратно. И тут Полковник затеял игру в догонялки. Он рванул с такой скоростью, что за ним едва поспевали даже участники Эльбрусского забега. Я решил, что никуда бегать не буду. Пусть меня выгоняют, но бегать по горам, никак не входило ни в какие мои планы. Таких как я оказалось еще несколько человек. И мы размеренно двинулись с нормальной скоростью в 4-5 км в час.
К трем часам дня, вместо того чтобы оказаться на базе «Динамо» и приступить к обеду, мы дошли до Девичьих Кос, но теперь уже на обратном пути. Как оказалось, у нашей группы есть традиция купаться в ледяной воде водопада.

И все ничтоже сумняшеся поснимали не только футболки, но и трусы, кинулись под струи талого снега. Что мне оставалось делать? Я уже получил одну «желтую карточку», вызывать дополнительную агрессию к ботанику-очкарику из Москвы у меня не было в планах, поэтому я, шевеля губами и шипя, забрался-таки в водопад, правда, несколько боком. Вода была ледяной, и она не холодила, а подстегивало тело.
Искупавшись и напившись, мы продолжили путь на базу. И тут на самом простом и ровном участке наша группа попала под камнепад. Черт его знает, что сместило хрупкое равновесие камней, но сначала один, а потом и целая груда устремилась вниз с высоты 30-40 метров на дорогу, по которой мы в это время проходили. Я шел четвертым и успел проскочить, когда раздался хлесткий крик «Камни!» Через человека от меня шел Сергей Александрович, едва ли не самый старший участник нашего восхождения (по возрасту старший) так вот один из камней порвал ему штанину! Слава Богу, что только этим и обошлось.

Сергей Александрович Акулов. 1958 года рождения. Почти всю свою жизнь провел на Севере в Сургуте. Теплоэнергетик. Работал на Сургутских ГРЭС. Потом организовал какое-то свое дело. Несколько лет назад переехал в Кисловодск. Занимался лыжным спортом. Участник Эльбрусского забега, показатель по времени 1 час 22 минуты. Очень хорошее время. Интересный интеллигентный человек. Мы с Игорем все вспоминали, как его зовут: как Пушкина или как Есенина. Оказалось, как Есенина. Так и запомнили. У Сергея Александровича необычное строение организма, у него сердце с правой стороны.

Слава Богу, что с камнепадом обошлось. Наш хвост подтянулся через пять минут, когда камни перестали катиться и лететь вниз. Полковник опять набрал скорость и ушел со своей свитой далеко вперед. А мы спокойно продолжили спускаться с нормальной скоростью.
Только на спуске я стал обращать на окружающую нас красоту. Заснеженные горы и их вершины я уже, конечно, видел, но вот с альпийскими лугами я познакомился впервые. Такого разнотравья и разноцветия я в жизни нигде и никогда не встречал. В самарской степи тоже хватает разных трав, но там они, как правило, выцветшие и выгоревшие, а в горах они все свежие с ярко-зелеными листьями, как будто их только что умыли и полили. Глядя на них, я понял счастливую альпийскую корову, я и сам бы так бы и жевал и жевал эту зеленую свежесть. Правда, возможно, я всего лишь был голодный.
К пяти часам вечера мы, наконец-то, на уже подкашивающихся ногах добрались на базу. Я сидел на кровати, приспустив штаны и тщетно пытаясь развязать шнурки на ботинках.
- Нет, если командир решил доказать мне, что я говно, то я даже возражать не буду… - разглагольствовал я – Вот скажи мне, Игорь, с какой целью мы отплюхали двадцать с лишним километров в первый же день? Для чего и зачем?
- Не знаю я, Валер, - отвечал мне Игорь. – Я и сам задолбался дальше некуда. Совсем не понятно, как мы все завтра-то пойдем?
Но теплый душ, чистая одежда и горячий ужин-обед восстановили нас. А впереди было еще восемь часов здорового сна. Правда, болела голова, и я выпил таблетку нурофена.
Уже засыпая Игорь сказал: «А завтра будет еще сложнее…» Но не угадал.

Нижняя адаптация, день второй
Подъем в 7 часов.
Зарядка на свое усмотрение.
В 8-20 завтрак. В 9-00 построение.
Сегодня у нас Чегет. Кавказская сторона. По плану высота 3100.
Полковник расхаживал вдоль строя и изредка бросал взгляды на нашу группу. Не знаю, удивило ли его, но в строю были абсолютно все. Даже Мурат, который натер себе кровавые мозоли.
- Я вчера несколько переусердствовал…- начал он, - но я хотел вас взъе..ть! Я хотел, чтобы вы поняли, что вы сюда приехали не на прогулку. Но в принципе, я доволен. Группа в физическом смысле неплохо подготовлена. Сегодня мы не будем угробляться, сделаем небольшой переход на станцию канатной дороги «Чегет». Там не сильно крутые склоны, но довольно продолжительный тягун. И опять же горная акклиматизация. Если все понятно, то напра-а-а-аво! Шагом …арш!
В общем, «Хеликоптор нихт…» и дальше по тексту.
На Чегет поднимались по серпантину. Не сказать, чтобы сильно утомительно, но ходить в горы все же как-то трудновато. Не замечали? Удивительно, правда?
Ближе к двенадцати часам были на намеченной точке. На тридцать метров выше станции канатной дороги «Чегет», на высоте 3080. Там мы стали свидетелями трагедии. Расшалившийся уже взрослый ребенок, девочка десяти лет, побежала с горы бегом, но, не пробежав и двадцати метров, споткнулась о камень и, кувыркаясь через голову, полетела вниз по склону. Отец, увидев это, сам помчался за девочкой, и только властный окрик Полковника заставил его остановиться и осторожно спуститься к ребенку. Андрей и Полковник тоже пошли посмотреть, не нужна ли наша помощь. Ребенок был в шоке, у нее было разбито лицо, но кажется, слава Богу, были целы все кости. Все ли хорошо с головой можно было определить только со временем. В общем, помощь не потребовалась. Эта компания успешно съехала вниз на канатке. А мы остались на очередной адаптации. Но сегодня мы не сидели голодными! Игорь Котенков взял с собой палку колбасы, и мы с удовольствием ее распустили на всех, сделав по паре бутербродов и запив это сладким чаем.
Ходя по ровной земле и не сильно напрягаясь, никогда не поймешь ценности простого бутерброда с чаем. Но там! Энергии прибывает, как будто поменяли батарейки.
Мы хотели посидеть подольше, но уже через полчаса стало ясно, что пора сматывать удочки.

Со стороны Кавказского водораздельного хребта Донгуз-Оруна клубясь и перемешиваясь в Баксанское ущелье стали вливаться тяжелые серые тучи. Я впервые наблюдал, как начинает формироваться грозовой фронт практически под ногами. Ветер усиливался, температура падала. Погода стремительно ухудшалась.
Полковник скомандовал построение, и мы в бодром темпе двинулись по серпантину вниз. Уже на середине горы тучи нас накрыли полностью. Дождь еще не начался, но большие капли конденсировались прямо на одежде и снаряжении. Небольшой привал мы сделали на высоте 2800, там пограничники вкапывали столбы с предупреждающими надписями. Глядя на нас, они высказали предположение, что мы тренируемся к восхождению, и что мы представители какого-то спортивного клуба. Молодец Полковник, он за пару дней нас сумел выдрессировать так, что мы уже выглядим, как команда. И это даже при наличии двух подростков Марка и Данилы.

Маркелл и Данила Югманы. Подростки 13 и 15 лет. Как понятно из фамилии немцы. Русские немцы. Их дед большой друг с нашим Полковником и на лето сдал мальчишек под присмотр «Центура», зная, что из них сделают мужиков. Мальчишки трудного переходного возраста прекрасно влились в коллектив взрослых мужчин. Не капризничали, не выпендривались, по утрам делали с Полковником изнуряющий комплекс зарядки, обливались ледяной водой, и при этом я не видел ни одного проявления их «трудности». Все вели себя с ними на равных, не сюсюкались, разве что лишний раз могли сунуть шоколадку. В общем, на лицо воспитание в живом мужском коллективе, перед которым стоит четкая и ясная цель – подняться на Гору. Отсюда и поведение пацанов. Правда со знаниями у них было совсем не очень… Но это наша современная школа…

Передохнув десять минут, поболтав с пограничниками, мы пошли дальше вниз. Уже на высоте 2200-2300 на нас полил дождь. Я достал из рюкзака плащ-накидку и прямо на ходу надел ее на себя, закрыв и рюкзак. Замечательная вещь! Спасибо тебе, Игорь Котенков, Кот мой разлюбезный, ты очень настоятельно мне рекомендовал приобрести ее.
До Поляны Чегет мы почти добежали. На Поляне всегда развернут стихийный рынок, на котором будучи еще в Москве мы с Игорем собирались прикупить шерстяные вещи, он что-то для себя, а мне были нужны шерстяные носки грубой вязки под альпинистские ботинки, да и так на «Бочках» в них и в обычных резиновых тапках хорошо. Я доложил Полковнику, что мы остаемся на рынке, основная группа решила не пережидать дождь и рванула на базу, а мы с Игорем и еще одним нашим бойцом - Юрой, зашли под навес рынка, и тут случилось светопреставление… Сверкнула молния, громыхнул гром, и на Терскол обрушился ливень вместе с градом величиной с хорошую вишню. Мы стояли под хлипкой крышей и балдели от того, что как мы вовремя успели спрятаться. Дождь с градом продолжался минут десять не более, больших луж он не наделал, грунт там каменисто-песчаный, но вымочить наших парней он, конечно, успел. Выбрав себе нужные вещи, которые еще ко всему прочему оказались изумительно дешевыми, мы, насилу отвязавшись от назойливых бабушек и тетушек, у которых мы не купили носков-платков-шарфов-перчаток, пошли на базу. Завтра по плану заброска продуктов на высокогорную базу «Карабаши», на «Бочки». Высота 3800. Так высоко я еще в своей жизни не забирался пешком никогда, только на самолетах…

Нижняя адаптация, день третий
Утром ко мне подошел Полковник и спросил:
- Скажи мне, Валера, зачем вот ты сюда приехал? Сегодня суббота, выходной день, потрахался бы с женой, выпил бы бутылочку пива, прогулялся бы… по Долгопрудному?...  – я кивнул головой, - прогулялся бы по Долгопрудному. А вместо этого сейчас придется ломаться. Сегодня очень трудный выход, - говоря это, Полковник нехорошо с ехидством улыбался.
- Соскучился, наверное. По полевым работам соскучился, - глядя ему в глаза, ответил я.
- Ну, хо-ро-шо, - с растяжкой произнес Полковник, - готовься, в 9-30 построение, - и, развернувшись, ушел к Land Cruiser’у Роберта.
Я стоял, смотрел ему вслед и размышлял: «Не доверяет мне Полковник, не-а… Мне, очкарику и ботанику из Москвы. «Масквичу». Не доверяет. Ну и ладно,  моя  задача подняться на Гору, а кто кому доверяет, кто кого любит или не любит, меня не касается. Главное - Гора!» - И я пошел загружать продукты в рюкзак.
В 9 часов Игорь Вениаминович выдал всем нам личную долю продуктов. Мне досталось 12 банок тушенки. 5 килограммов. В принципе, немного. Вообще можно было бы обойтись без этой инсценировки с заброской продуктов своими силами. Все равно все мы забросить не сможем, все равно придется использовать канатную дорогу, завтра мы так и сделаем. Но сегодня нужно ногами подняться с Поляны Азау 2300 до «Бочек» 3800.
С базы «Динамо» мы несколькими ходками Land Cruiser’а перебросили людей и вещи с базы «Динамо» на Поляну Азау.
Пока доезжала наша команда, я стоял и смотрел на канатную дорогу.

Канаток там две. Новая, с современными кабинками, и старая, так называемая «балкарская». «Балкарская» - это два больших вагончика, поднимающихся и опускающихся в противофазе. Такой вагончик может забрать сразу всю нашу группу и в два этапа доставить нас на базу «Мир», высота 3500. Но так, считает наш Полковник, не честно, и поэтому мы пойдем пешком.
- В прошлые годы, - начал, стоящий рядом со мной, Игорь, - Петрович (Полковник) обратно команду спускал на канатке…
- Ну, что ты врешь?! – возмутился Горошков. – Когда это было? Это было один раз! В основном всегда вниз шли пешком.
- Значит, я не помню… - согласился Игорь.
- Лучше бы ты мне не говорил, - сокрушенно сказал я, - лучше бы я сразу настроился на то, что и обратно мы пойдем пешком…
- Построились! – выкрикнул Полковник.
Построились. И пошли. Первый большой привал был намечен на станции канатной дороги «Кругозор», высота около 3000 м.
Идти по серпантину дороги, по которой могут на «Бочки» заезжать даже КамАЗы, не очень сложно. Это просто изнурительный подъем по пологой траектории. По долгой пологой траектории. Особых событий и происшествий за время подъема не произошло. Над нами в вагончиках проплывали обычные туристы-зеваки, которые не упирались и не надрывались, чтобы съездить и посмотреть на приют «Бочки»
Приют «Бочки» (информация из интернета)
Промежуточный лагерь при восхождении на Эльбрус. Расположен на горе Эльбрус на высоте 3800 метров, в 50 метрах от станции канатной дороги «Карабаши». На базе имеются 14, так называемых, «бамовских бочек» - цилиндрические металлические жилые домики, применявшиеся в свое время при строительстве БАМа. Каждая бочка рассчитана на 5-6 человек, где можно прожить 7-10 дней. Есть две кухни с газовыми печками, две столовые, электрическое отопление. Это учебно-тренировочная база «Мир» Госкомспорта РФ. За последние десять-двенадцать лет на базе появилось много новых балков, в частности балки с компании «RedFox» - производителя альпинистского снаряжения.
База «Бочки» расположена в зоне климатического перехода, от зимы к лету. Выше зима, ниже лето.

Полковник, глядя на пассажиров канатки, обращаясь ко всем сразу и Роберту лично, на привалах проводил партполитработу:
- Смотри, Роберт, эти изнеженные ничего не смыслящие в жизни люди, сейчас с удивлением взирают на тебя из кабинок канатки. Им не доступно счастье, да что там! Само понимание счастья настоящего мужчины, ставящего перед собой трудную, порой невыполнимую цель, ставящего и добивающегося ее. Они мелки и неинтересны, Роберт. Смотри на них и гордись собой Роберт!

Роберт.
Роберт Назирович Богатырев местный житель. 50 лет. Карачаевец, живет в городе Черкесске. Бизнесмен, пока мы были на восхождении, ему звонили больше всех. Любит и держит лошадей. Перед отъездом у него увели лошадь, о чем он очень сокрушался. Любит детей. На отдыхе постоянно возился с младшим Юнгендом. Приглашал нас с Игорем перед отъездом в гости.

- Гордись, Роберт!
Товарищ Полковник по своему первому образованию был заместитель командира по политической части, комиссар… У него получалось - поднимать дух!
К 12 часам мы добрались до станции «Мир». Высота 3500. За эти дни это пока самая высокая точка, на которую я поднимался. Голова потихоньку кружится. Чувствуется усталость. Очень не хочется больше никуда идти. Командир дает на отдых тридцать минут. Тридцать минут и опять подъем, всего на 300 метров. Боюсь, они будут очень тяжелыми, а пока я сижу, привалившись к памятнику альпинистам, и смотрю, как народ празднует жизнь. Ест шашлыки, пьет пиво, курит… боже мой, они курят! Тошнота подкатывает к горлу… Я отворачиваюсь. По кругу пускают бутыль с водой. Вода - это хорошо… Я делаю глоток, больше не нужно, передаю бутыль Игорю. Прикрываю глаза…
Всё! Подъем. Вперед и вверх!
Я был прав, эти 300 метров дались очень тяжело. Как-то все вырубалось по кругу: сначала резко заболела голова, потом ее отпустило, но накатила усталость, потом онемели ноги, потом ноги прошли, опять заболела голова и все заново. Через сорок минут, когда мы выбрались на площадку на другой стороне дороги от самих бочек, на базе Ред Фокса, состояние было аховое. Я переоделся, майка была насквозь сырой от пота, и надел легкую пуховую куртку. Мы были в снегу. Потом выбрал место, где присесть, и вырубился на несколько минут. Очнулся, когда меня стал теребить Игорь и спрашивать все ли у меня нормально. Я ответил: «Да» - и опять прикрыл глаза. Полковник объявил, что мы тут часа на полтора, поэтому можно расслабиться, перекусить, попить чая, но для начала нужно сдать свои продукты. Через силу поднявшись, я потащил свой рюкзак к железной будке, возле которой хлопотал Горошков.
- Таблетку дать? – спросил он, посмотрев на меня.
- Не надо… Просто устал очень. Голова болит, но не сильно
- Иди, отдохни, попей сладкого чайку.
Мужики тем временем натесали хлеба с салом, достали чеснока, лука, перца, разлили чай и принялись все это рубать.
- На, Палыч, поешь, - предложил бутерброд Сергей Александрович.
- Спасибо, - я вяло взял бутерброд и принялся его жевать. Больше одного куска сала я съесть не смог, второй отдал Даниле. Передали баклашку с чаем. Вот чай замечательный! Сладкий, с лимоном! Выпив чая, я устроился поудобнее, и опять прикрыл глаза. «Ладно, - подумал я, - вниз будет легче. И груза не будет и вообще вниз оно всегда легче»
Час пролетел незаметно. Полковник засуетился. Времени было половина четвертого. Подъёмники работают до четырех часов. Может… Мы опять построились и пошли вниз. Идти было очень неудобно, мы шли по талой зоне, под ногами хлюпали лужи и жидкая глина. На «Мире» Полковник вдруг резко свернул с дороги и направился к канатной дороге.
- Что я говорил! – воскликнул Котенков.
Это был почти последний вагончик. И у нас не было билетов. Билеты покупаются внизу. Но нас и еще группу, только что спустившуюся с седловины, взяли и отвезли на «Кругозор». А там вышла заминка. Смотритель уперся, что у нас нет билетов, и никак не хотел нас пускать, оправляя на балкарскую канатку. Формально он был прав, но фактически был мелкой ссыкливой сволочью, которая даже всю канатку остановила, лишь бы только мы не прошмыгнули без билетов. В конце концов, мы плюнули и пошли к балкарской канатке, которая, вроде бы как, и не работала. Но, о чудо! Она работала и нас отвезли на Поляну Азау, откуда мы опять челночными ходами на Land Cruiser’е переехали на базу «Динамо».
На сегодня все! Ужин, сбор вещей, и завтра перебазировка на «Бочки».
Полковник предложил: если кто пожелает, может пойти на «Бочки» опять пешком, остальные будут поднимать все вещи на канатной дороге.
Я прикинул и решил, что пойду пешком. А чего? Надо же акклиматизацию-адаптацию нарабатывать. Скоро подъем, а я как муха мороженная. Сказал об этом Игорю. Игорь тоже задумался. Ладно… утро вечера мудренее.

Переброска на Бочки
Все, конечно, получилось не так. Сначала Полковник удивился, когда узнал, что нас желающих идти пешком, так много. Потом на построении, куда я, замешкавшись, опоздал, произошел небольшой скандал. Что-то Юра сказал или даже посоветовал Полковнику, и Полковник взорвался. Все! Демократия кончилась давно. Полковник чуть не пальцем всем указал место в строю, в смысле, кто идет пешком, а кто поднимается на канатке. Мне указали место в канатном строю.
- И не смей мне указывать впредь! – подвел итог Полковник Юре. Юра стоял, опустив голову.

Юра.
Юрий Дамиденко. Старше пятидесяти лет. Бывший десантник, разведчик. Родом из Белоруссии из Бобруйска. Как сам говорил, на 300 тысяч населения Бобруйска в 80-х только 10 человек были призваны в десантные войска. И только 6 попали в Афганистан. И только 4 попали в разведчики… Конечно, этим фактом гордится. Хороший парень, на таких, как говорят, можно положиться. Но есть у него одна особенность. Он как будто остался в той войне. Он ведет себя и общается, как тот мальчишка десантник, герой разведчик, а не взрослый человек 21-го века. А может, мне показалось. Может быть он в горах такой. Мы то там все, как мальчишки.
Юра - альпинист, но это не помешало ему игнорировать солнцезащитный крем и спалить свою морду лица дотла. Очень она у него обгорела… Очень.

Опять Роберт в несколько ходок отвез всех нас на Поляну Азау. Первыми уехали наши пешие бойцы во главе с Полковником. Потом перевезли всех остальных с вещами. Пока дожидались вагончика балкарской канатки, я что-то задергался и пошел, купил еще одну «балаклаву» (я не помнил, куда я сунул свою, купленную в Москве) и еще одну пару варежек.
Пришел вагончик, мы закидали половину его своими шмотками, загрузились сами. С нами вместе поднимались четыре человека - семья бизнесмена средней руки и трое пограничников. Жена бизнесмена, глядя на всю нашу чехарду, поинтересовалась «куда мы?» Мы ответили куда. Она покачала головой и как бы в сторону спросила: «Зачем люди ходят в горы?» Никто не успел ответить, как всунулся пограничник, который выдал что-то вроде того: «Делать нечего, вот и лезут!» Мы все промолчали, а бизнесмен шикнул на жену в смысле: «Нечего спрашивать всякие глупости!». На «Кругозоре» мы перекинули вещи на следующий вагончик, с нами поехали только семья бизнесменов, пограничники остались на «Кругозоре». Игорь Горошков попытался объяснить «зачем». Он обозвал пограничника «молодым», пытался привести какие-то аргументы, но кажется не смог убедительно словами доказать необходимость восхождения на Эльбрус. А действительно «зачем»?
На «Мире» мы перетаскали все вещи из вагончика к карусельной канатной дороге. Вагончиков на ней нет, есть деревянные кресла на одного человека. Теперь четверо отправляются со своими рюкзаками наверх, остальные грузят вещи на сидушки, а потом доезжают сами. За полчаса все вещи были заброшены на «Карабаши».

Мы практически на месте. В несколько ходок перенесли все барахло к вагончикам Ред Фокс. На три - четыре ближайших дня они станут нашим домом. Игорь Горошков, связавшись с Полковником, получил указания по размещению. Два вагончика по 8 человек. В первом будут жить: Полковник, Горошков, Роберт, я, Котенков и два наших сына полка. Остальные во втором. Дополнительно поступило распоряжение: всем выдвинуться на встречу группе Полковника, мне и Мурату отыскать воду, коку готовить обед.

Магомедов Мурат Нажмудинович. Прости Мурат, я не запомнил твою национальность. Мурат из Дагестана, там очень много народов и народностей. Он мне называл свою национальность… Но я забыл.
Жил был молодой простой крестьянин тракторист в дагестанском селе, звали его Мурат. И был он умным крестьянином, и поэтому он учился в техникуме. После окончания техникума, Мурат стал инженером по технике безопасности. А потом мир поменялся, и нужно было выкручиваться. И Мурат переехал в Чечню, где стал… зубным техником. А потом, Мурат переехал в Кисловодск и, стал там милиционером. Сейчас ему за сорок, и у него задача стать офицером полиции, но для офицера нужно высшее образование, которое он получит, но только через год, а сейчас надо становиться специалистом по информационным технологиям, другой вакантной офицерской ставки в полиции Кисловодска нет. И Мурат согласился! «У меня брат в банке в Краснодаре работает, он айтишник, он мне поможет!» И я уверен, что а) брат ему поможет и б) Мурат станет специалистом по информационным технологиям, по крайней мере Винды и Ворды он ставить научится. А вообще он - хороший парень.

По приказу Полковника мы с Муратом пошли искать воду. Собственно вся вода - это талая вода с ледников. Мы поинтересовались у соседей, где ее можно отыскать, те ткнули рукой вверх. Вверх так вверх. Но поднявшись, мы не смогли найти ни «трубы», про которую говорят, ни проруби… Мы уже были выше своей базы метров на пятнадцать, и выше подниматься смысла не было, выше был снег. Рядом стояли палатки и вокруг них копошились какие-то люди.
- Добрый день! Не подскажете, где можно взять воду? – обратился я к ним.
Парни оторвались от своих дел и непонимающими глазами уставились на меня.
- Иностранцы! – сделал вывод Мурат – Пошли.
- Погоди… - остановил его я. – Hello! Excuse me! Where is water? – вновь обратился я и получил ответ.
- Hello! Here is brook.
Ручей значит. Мы подошли с Муратом к ручью… Мда… Ручеек-то грязноват.
- Ладно, давай наберем пока здесь, потом посмотрим… - сказал я Мурату.
И мы стали пристраивать свои пластиковые пятилитровые бутыли.
- Where are you from? – поинтересовался я у иностранцев.
- We’re from Denmark.
- Датчане, они, - сообщил я новость Мурату.
Набрав четыре бутыли грязноватой, желтоватой жидкости, мы пошли обратно к свои домикам. И тут меня накрыло! Я замычал от боли и чуть не поскользнулся на грязном льду.
- Валерий Павлович, что случилось? – засуетился Мурат.
- Накрыло… Голову… Горняшка. – присел я. – Ты иди, Мурат, я посижу и пойду.
Голова разламывалась на части, причем, если я наклонялся или приседал, то боль кратно усиливалась.
Доплетясь до кухни, я сдал бутыли, выслушал кока, что такая вода не пойдет, не найдя Мурата, я, прихватив следующую пару пластиковых бутылей, пошел искать настоящую воду по всей базе. База приблизительно размером с футбольное поле, и вся она перепахана ратраками (большими гусеничными снегоходами), причем по погоде на 3800 конец марта, все тает, ходить очень трудно, по мокрому-то снегу.

Воду я нашел на другом конце базы. Там было что-то вроде колодца в снегу, и вода была чистая, прозрачная, как из родника. Пересилив себя, я присел на корточки и наполнил бутыли. В голове бухало как в кузнечном цеху. С несколькими передышками вернулся к свои домикам. К этому времени уже все собрались, был готов обед. Я, чтобы больше не мучится, выпил таблетку нурофена.
Кстати говоря, не один я мучился. Мелкого рвало. Остальные тоже страдали от головной боли.
Мне после еды и таблетки заметно полегчало. Правда, Полковник всем пообещал ночь кошмаров, ссылаясь на то, что горняшка накрывает особенно интенсивно от 3 до 5 утра. Доживем – увидим. А пока я отвел «живых» пацанов к «колодцу», где можно взять воду.
К пяти вечера все дела были переделаны, на 19-00 ожидалось поднятие флага. Наша команда из года в год поднимает два флага. Оба флага Десантных подразделений. Один поднимается на «Бочках». Второй на мемориальной горе на «Приюте Одиннадцати». Второй будем поднимать завтра. А пока, сегодня до 19-00, есть еще два часа, нужно их использовать с пользой, и я, укрывшись толстым одеялом и спальником, провалился в сон.
Растолкал меня через час Игорь, и сказал, что Полковник просит пригласить на подъем флага датчан. Надо так надо. Голова болела вполне приемлемо, я надел шерстяные носки, тапочки и пошел звать датчан.
Датчане долго не понимали, что я от них хочу. И не то чтобы мой английский был… мня… не очень хорош, а им была не понятна сама ситуация. На Горе поднять флаг - это понятно, а тут? Но, в конце концов, мне удалось их уговорить. Тем временем на импровизированном плацу уже собралась наша команда, и на высокий столб уже лез Андрей с флагом, Полковник и Котенков были в голубых беретах, Горошков в пилотке.
Флаг прикрепили, Полковник сказал несколько проникновенных слов, умеет товарищ комиссар речи говорить, потом выступили товарищи. Датчане стояли в стороне, но когда Полковник подал команду «Смирно» и отдал честь, басурмане лихо вздернули правую руку к виску. «Да они военные!» - уверенно высказался Полковник и оказался прав.

По случаю поднятия флага, мы в своем кухонном балке организовали праздничное чаепитие, на которое пригласили всех своих соседей. Пришли несколько девушек из Тольяттинской группы, они не дождались погоды и на завтра уходили вниз. И пришли трое датчан, Стефан, Каспер и Кузнец (он себя назвал Смит и постучал кулаком по столу, мы все и поняли). Посидели, попили чайку, поболтали. Причем я выступал в роли переводчика, чем изрядно повеселил самого себя. Не такой мой английский, чтобы быть переводчиком. Но за неимением лучшего… у других знание английского заканчивалось на фразе «Moscow is the capital of the Soviet Union», я очень даже сгодился.
День заканчивался. Полковник обещал тяжелую ночь. Завтра первый высотный адаптационный выход на высоту 4300.

Верхняя адаптация. День первый.
Прав был Полковник. Часа в 4 начало колбасить, будто бы с похмелья. Сердце ухало, бросало в пот, но голова не болела. К 6 утра все пришло более-менее в норму, а в 7, как обычно, случился подъем.
Первый день в горах, а на завтрак Олег, несмотря на то, что его тоже маяла «горняшка», накормил нас рисовой молочной кашей, чем вызвал бурю восторгов.

Кок. Повар Олег.
Олег - бывший капитан милиции. За что получил негласное прозвище «Капитан Кук». Сегодня бизнесмен, содержит фонд квартир для сдачи отдыхающим в Кисловодске. По свидетельству Игоря Котенкова «бог кулинарии» по сравнению со своим предшественником, носящим кличку «Черный повар». Черный потому что умудрялся испачкать все и испачкаться сам. Олег готовил почти домашнюю еду (конечно, из тушенки). А главное, он исповедовал полевой принцип: соль, перец, чеснок, лук на столе, а сама еда нейтральная. Я с собой набрал около сорока банок детского питания… что поделаешь?.. но я их не ел. Я питался со всеми. И спасибо нашему повару огромное. В некотором смысле я его отблагодарил в самом конце, когда ему просквозило спину, и он почти не мог передвигаться, а я ему колол обезболивающее.
Я, имея неплохие знания по медикаментозным средствам и умея распознать почти все основные симптомы заболеваний, кроме родильной горячки, собрал неплохую аптечку, включая инъекции.

К девяти часам мы построились и пошли на высотную адаптацию. Погода была на грани, солнце то показывалось, то пряталось в тумане, не в тучах, нет… это снизу кажется, что в тучах, а для нас тучи это туман. Ветер постоянно менял свое направление. Кругом был снег, сначала сырой, но по мере подъема он становился все суше и плотнее. В общем, было полное ощущение зимы. Зимы в июле!

Через час с небольшим мы подошли на «Приют Одиннадцати».
«Приют одиннадцати» («Приют 11») (информация из интернета) — гостиница для альпинистов на горе Эльбрус на высоте 4130 метров над уровнем моря.
Это самая высокогорная гостиница России. Располагалась на юго-восточном склоне горы Эльбрус.
Название было дано по предложению председателя Кавказского горного общества Р. Р. Лейцингера, переночевавшего в этом месте с группой школьников в 1909 году.
Первое деревянное здание приюта было построено в 1932 году, а в 1938 году на его месте возвели трёхэтажное здание, простоявшее 60 лет. «Приют» был построен за один сезон с помощью местного населения, поднимавшего стройматериалы к месту строительства. На стройплощадке платили за подъём каждого килограмма. На первом этаже «Приюта» располагались альпинисты, на втором — инструкторы и спасатели, на третьем — учёные. Имелась кремлёвская «вертушка», баня (разрушена во время Великой Отечественной войны). 28 сентября 1942 года у гостиницы состоялся бой между спецподразделением НКВД и немецкими горными егерями. Бой завершился поражением сил НКВД. На третьем этаже усилиями энтузиастов был создан музей. 16 августа 1998 года практически бесхозный «Приют 11» сгорел из-за нарушений правил пожарной безопасности, предположительно, туристом из Чехии и отечественными гидами.
В 2001 году первых восходителей принял новый приют, построенный на месте старой дизельной станции. В настоящее время старое сгоревшее здание полностью разобрано, и на его месте возводится новое, капитальное строение. Пока что возведены только опоры. По состоянию на 2014 год строительство нового здания гостиницы уже ведется (видел сам).

Рядом с приютом находится большой лавовый останец. На нем по всей его площади прикреплены памятные таблички, посвященные альпинистам, которым Эльбрус отказал в своей благосклонности. Выше всех прикреплена медная доска, посвященная 100-летию создателя Воздушно-Десантных Войск Маргелова Василия Филипповича.
Нет, Василий Филиппович не погибал в горах, но…. Доску установили мои сегодняшние товарищи в 2008 году. Собственно, это был их первый выход.

Сегодня у нас задача укрепить на флагштоке флаг Воздушно-Десантных войск. Как обычно, самые ловкие полезли наверх с флагом. Полковник и Игорь Котенков надели свои голубые береты, Игорь Горошков надел пилотку. А тут и датчане подтянулись… Их вчера предупредили, что будет такое действие, им понравилось, и они принесли свой датский флаг. Мы все дружно попили чай, сфотографировались и разошлись. Датчане уже возвращались на базу, а нам еще предстояло подняться на 300 метров выше.
300 метров мы прошли на удивление легко. Высота 4300. Еще вчера, в связи с прогнозом погоды, было принято решение - восхождение назначить на раннее утро 23-го. Хорошая погода на Эльбрусе - это 99 процентов успеха, поэтому Полковник решил назначить восхождение на день раньше, даже в ущерб наработкам по адаптации. И завтра практически выходной день, будет заход на «Приют Одиннадцати», но это так чтобы, разогреть кровь, а потом отдых и возможно ледовые тренировки.
На пиковой высоте в 4300 Полковник вдруг решил опять сыграть в демократию. А точнее, он решил взять нас на понт, мол, а не сходить ли нам к Скалам Пастухова, на 4600? И еще один наш товарищ, Владимир Васильевич, неожиданно взорвался. Дескать, не пойду. Не пошли, но товарищ получил показательную трепку.

Владимир Васильевич Аронов. Житель Кисловодска. Как оказалось, самый старший в группе. 58 лет. Долго жил на Чукотке. Раздражающий фактор для всей команды. Глядя на него, я вспомнил один фантастический рассказ.
Готовился экипаж к перелету на другую звезду. Причем во время полета весь экипаж должен был находиться в состоянии бодрствования, то есть никаких анабиозов, никаких гибернаций. Экипаж подбирался тщательным образом. Все специалисты высокого класса. Все профессионалы. Все обладают отменным здоровьем и все хорошо психологически подготовлены к длительному перелету. Всё готово, и в самый последний момент вдруг в экипаж добавляют какого-то… недотепу, неумеху и чуть ли не калеку. Экипаж возмущен, но времени обсуждать уже нет, старт и полет.
За все годы полета, а их был не один год, весь экипаж просто извелся с этим недотепой. Он вечно все разбивал и ломал, он заболевал в самый неподходящий момент, он всех раздражал и злил. В общем, это была заноза в теле экипажа, которую невозможно было ни вырвать, ни устранить.
А по возвращении оказалось, что этот недотепа был гениальным психологом, а по совместительству самым известным клоуном на Земле. Он служил громоотводом всему экипажу. И с честью выполнил свой профессиональный долг.
Так вот наш Владимир Васильевич - это был громоотвод в команде. Почти все с ним задирались и постоянно ругались. Именно он пришел к Горошкову за туалетной бумагой и был послан, именно он забыл свой спальник в самый последний момент. Год назад он пообещал коллективу трехлитровую банку икры и так и не выполнил свое обещание. Но если кто-то начинал над ним издеваться сверх меры, Владимир Васильевич попадал под защиту Полковника, и уже никто не смел его обижать безнаказанно. Нужный человек. Кстати по опыту и выносливости он, несмотря на свои 58 лет, мог дать фору любому молодому спортсмену, он тоже участник Эльбрусской мили, то есть тоже бегает на майские праздники на Эльбрус.

К четырем часам дня мы вернулись на базу в свои балки. Пока мы обедали, за окном пошел снег, огромными хлопьями, густой и настоящий! Снег в середине июля! Пусть идет. Лишь бы 23-го была хорошая погода.
А вечером к нам пришли датчане. Сначала пришел Каспер, пришел просить таблетки, Кузнец совсем загибался от «горняшки», по описанию Каспера у Кузнеца не только болела голова, но его еще замучила рвота. Ему выписали цитрамон, аспирин и нурофен, объяснили, как пить. Пока объясняли, привели его в столовую. И тут его увидел наш Полковник и усадил на разговор. А потом подтянулся Стефан, еще через полчаса, видимо, не дождавшись таблеток, приковылял и сам Кузнец.
Три часа! Три часа наша команда вела перекрестный допрос датских военных. Причем они все спрашивали по очереди, а я все это переводил в две стороны. Датчане тоже были не промах поспрашивать наших. В общем оказалось, что и наши, и датчане несли службу в Афганистане и… И, конечно, «А где?» «А когда?» «А какие были отношения с духами… пардон, талибами?» «А теряли ли своих товарищей? А на какие мины напарывались? Итальянки?... а ну, да конечно итальянки…» Датчан накормили супом из рыбных консервов и кашей с тушенкой. Кузнеца напоили цитрамоном, и он через тридцать минут уже включился в общий разговор. Три часа! Целых три часа! Я охрип под конец и, послав всех, наконец, я вышел из кухни и обалдел.
Погоду потянуло на мороз. Тучи уходили. На небе начали появляться звезды, но главное - открылся Эльбрус. Двуглавый древний вулкан. Вот сюда, на западную вершину, предстоит нам дорога послезавтра. Хватит ли сил? Дойду ли я? Пока я все выдерживал неплохо.
- Любуешься, москаль? – незаметно подошел Василий Петрович, крепкий, похожий на медведя, мужик.
- Послезавтра…
- Послезавтра. Ниче, москаль… все будет хорошо…

Василий Петрович Яблинский. Возраст за пятьдесят лет. Офицер спецназа ФСБ. Родился под известным городом Славянском. Генетический украинец, русский патриот. Закончил Славянское авиационно-техническое училище. На Кавказе с 88 года, в спецназе ФСБ. В спецназе познакомился с Полковником. О своей работе он рассказывал так:
- В конце девяностых на Кавказе стали шалить сваны. То туристок изнасилуют, то туристов ограбят, а то и вовсе убьют. Надо было что-то делать, а сопредельное государство, в котором базировались эти уроды, ничего предпринимать не хотело. Тогда мы, офицеры спецназа, десять человек, взяли свое руководство, посадили его в ауле, выдали им вина, велели местным кормить их шашлыком, только бы не вмешивались, а сами взяли все по СВД (снайперская винтовка Драгунова), по десятку боекомплектов к ней, по тридцать килограммов тротила и ушли в горы. Рвали все кругом в мелкие клочья… Через месяц вернулись. И вот, представляешь? До сих пор тишина!
Хороший, веселый мужик. Нас с Котенковым называл «москалями», при этом всегда говорил «Я мужик простой, могу чего-нибудь брякнуть… Но вы не обижайтесь, это я не нарочно…». Сейчас на пенсии, охотник, рыбак, пасечник. На Эльбрус собрался в один присест. Ему позвонил Полковник и предложил сходить.
- А я здесь с 88-го года. Все горы исходил, а на Эльбрусе не был. Думаю, как же это так? Вот, собрался за день…
Очень крепкого телосложения. Никогда не мажется ни солнцезащитным кремом, ни гигиенической губной помадой:
- Это все москали придумали! Они и эти… как их… стринги еще в Москве носят!
Не пьет – бросил. Не курит. Любит борщ. Очень любит.
К нам с Игорем проникся какой-то хорошей товарищеской симпатией. Нравились мы ему, что постоянно прикалывались. Он и сам подтягивался к нам.
Хороший мужик!

Верхняя адаптация. День второй.
Ночью высыпало столько звезд… я не помню, чтобы я их когда-либо в таком количестве видел. Ближе к утру, часа в четыре, еще потемну в Гору потянулась вереница огоньков. Это пошли на восхождение группы, которые наметили восхождение на 22-е июля. Господи, даруй им удачу!
Подъем был, как обычно, в 7 утра. В 8-30 завтрак. В 10 часов мы вышли на прогулку. А как еще это назовешь? У нас была цель подняться только до 4100. Посидеть там, попить чаю и вернуться. Что мы с успехом и сделали. Чай мы пили опять возле камня-монумента. Там пересеклись с группой из Пензы, они устанавливали памятную доску двум свои альпинистам, которые ушли на Гору 23-го февраля 2001 года и не вернулись.
По дороге туда нас обогнал ратрак, на котором ехали датчане, они ехали на адаптацию к Скалам Пастухова.

Скалы Пастухова (информация из интернет)
Скалы на высоте 4600-4800 метров получили свое название в честь известного исследователя Кавказа, военного топографа Андрея Васильевича Пастухова.
В 1890 г. А. Пастухов с казаками Д. Мерновым, Я. Тарановым и Д. Нехороших покорил западную вершину Эльбруса, а затем на протяжении всего восьми лет стал победителем более чем десяти вершин Кавказа, в том числе таких, как Зыкой-хох (1890 г.), Халаца и Сау-хох (1891 г.), Шахдаг (1892 г.), Арарат и Алагез (1893 г.), восточная вершина Эльбруса (1896 г.). На штурм последней он вышел с казаком В. Воробьевым, своим спутником по другим восхождениям, и двумя местными проводниками. Погода им не благоприятствовала — дул холодный порывистый ветер. Воробьев почувствовал недомогание еще до высоты 5000 м и вернулся. Пастухов с двумя проводниками добрался до седловины. Далее он пошел уже с одним проводником (второй идти отказался) — Агбаем Залихановым, но вскоре был вынужден вернуться из-за начавшегося снегопада. При второй попытке штурма вершины Пастухов организовал бивуак на самой верхней группе скал (около 5000 м) по пути к седловине. Утром непогода заставила его снова отступить. Не удались третья и четвертая попытки: одна — из-за ухудшения самочувствия самого Пастухова, другая — опять из-за непогоды. Последовала пятая попытка. Восходителей встретили жгучий мороз и сильный ветер. Терял силы проводник. Да и сам Пастухов чувствовал себя неважно. И все же, хотя и медленно, они продвигались к вершине. На этот раз Пастухов достиг ее. Здесь он нашел в себе силы, прежде чем начать спуск, определить еще высоту вершины и температуру воздуха.
Ныне группа скал, откуда Пастухов шел к восточной вершине Эльбруса, называется “Приютом Пастухова” и служит для многих советских и зарубежных альпинистов отправной точкой для штурма высочайшей вершины Кавказа. Любовь Пастухова к горам была так велика, что он, серьезно заболев в 1899 г., просил друзей похоронить его на склонах горы Машук, чтобы Казбек и Эльбрус всегда стояли перед ним. Последняя воля выдающегося топографа и восходителя была выполнена.

Завтра мы на ратраке поднимемся выше Скал и начнем свое восхождение. А сегодня… А сегодня мы спускаемся вниз. Проверяем свое снаряжение. Крепим «кошки». Полковник обещал провести ледовые учения, но Игорь Горошков мотивируя, что все вымокнут как цуцики, отговорил Полковника от этой затеи.
Вечером я опять стоял на склоне и смотрел на Эльбрус.

Подошел Полковник.
- Страшно, Валер? – спокойно безо всякой издевки спросил он.
- Страшно, - обернувшись, ответил я, - а вам, наверное, нет?
- И мне страшно. Седьмой раз иду и каждый раз как первый. – Он вздохнул, еще постоял, потом повернулся и ушел. А я остался. Остался стоять и смотреть.

Полковник. Сергей Петрович Мерзликин. 54 года. Полковник запаса. Закончил Новосибирское высшее военно-политическое училище. Начинал службу вместе с Игорем Котенковым в Кировобаде в воздушно-десантных войсках. Был в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. В 90-х служил в войсках специального назначения ФСБ. Принимал участие в контр террористических операциях на Северном Кавказе. После выхода в запас работал в частном охранном предприятии. В середине 2000-х перешел на работу в детский туристический клуб «Центур», который и возглавил. Провел кадровую реформу клуба, разогнав «педагогов», которые в походах продавали спиртные напитки подопечным – подросткам. Считает своим долгом воспитание подрастающего поколения в духе патриотизма и любви к Родине. С 2008 года возглавляет ежегодные июльские восхождения на Эльбрус. Отлично физически подготовлен.

Восхождение или в горах не бывает атеистов

- Понимаешь, Палыч, горы это третье измерение. Вот в обычной жизни мы живем в двух измерениях. Все обыденно и рутинно. – Лешка говорил это наклонившись, ко мне, потому что в ресторане «Трататтория» на Чеховской вечером 9-го июля было шумно. – Вот почему фильм назвали «Вертикаль»? Потому что только горы дают ощущение третьей координаты в этом мире. Когда ты вернешься, ты сам поймешь это. – Лешка прервался, потом поднял кружку с пивом и произнес: - Ну, давай, Палыч! За успех вашего восхождения! Ты только сильно задницу не рви, я только с четвертого раза зашел на Эльбрус.

23 июля 4 часа утра – подъем.
4-30 перекус: пара бутербродов с чаем. Многие не доедают, слишком рано, да и все нервничают перед восхождением. Чаем заполняются термосы. Игорь Горошков раздает всем по упаковке аскорбинок.
4-50 общее построение.

Мы, пятнадцать человек, весь наличный взрослый состав (вчера подъехали еще двое: Сергей Кузнецов, еще один бывший десантник, и Борис Васильевич – штатный фотограф Центура) минус повар Олег. Олег останется на базе с пацанами, у него и у Бориса Васильевича портативные рации. Все на восхождение экипированы теплой одеждой, альпинистскими ботинками с «кошками». Полковник еще раз всем напоминает:
- Напоминаю, у каждого должны быть две пары теплых перчаток, теплая маска «балаклава», темные очки. Очки должны быть хорошо закреплены. Иначе порывом ветра их может сорвать. Перемещаться только в строю, не обгонять и не отставать. Если кто-то вдруг откажется от подъема, то он один, повторяю, один возвращается на базу. Никто его сопровождать не будет. Предлагаю еще раз подумать, все ли готовы? – Полковник сделал паузу, оглядел весь строй и скомандовал, - На ратрак!
Ратрак недешевое удовольствие. Он стоит 15-20 тысяч за подъем. Зато он позволит сэкономить силы и время для восхождения. Наш ратрак должен нас поднять выше Скал Пастухова на отметку 4900. Практически на «косую полку» - тропу, которая с небольшим углом подъема, вокруг восточной вершины, выводит на седловину между восточной и западной вершинами.
Мы плотно уселись, штурмовые рюкзаки сложили в грузовые корзины. Все. Поехали!
3900
4000
4100, проехали Приют Одиннадцати
4300 – высшая точка нашей акклиматизации. Выше мы не были.
4500, с такой высоты я тандемом прыгал с парашютом. Ратрак разворачивается и встает. Ехали 30 минут. Из кабины выходит Полковник и командует выгружаться и строиться.

Построились, Полковник нас огорчает известием, что ратрак на 4900 не пойдет. У него старый двигатель и водитель боится, что не сможет подняться на крутом участке Скал Пастухова.
Зараза! Надо полагать, он просто решил нас скинуть, слишком мало мы ему дали денег. Теперь 400 метров, то есть целый час нам придется пониматься на своих двоих.
Полковник нас расставляет. Он идет первым, далее Роберт с навигатором, потом Мурат, потом я, далее последовательность я не упомню, замыкают колонну два Игоря: Котенков и Горошков.
Погода отличная. Солнце потихоньку поднимается. Небольшой ветер. Небольшой минус.
Ну, (Господи помилуй, Господи помилуй) тронулись!

Первые 400 метров дались на удивление очень тяжело. Наверное, сказывалось все: и крутизна подъема (не менее 50 градусов), и раннее утро, и новая экипировка (ботинки тяжелее, чем наши обычные трекинговые ботинки), и «кошки», и высота, на которой мы еще не ходили. К косой полке пришли со сбитым дыханием и изрядно уставшие. Полковник объявил пятнадцатиминутный привал. Я решил перетянуть ботинки, размер у них несколько великоват и даже шерстяной носок не нивелирует разницу, ботинок, особенно правый подхлюпывает. По разговорам, что-то нехорошо Роберту. Но он не отказывается продолжать подъем. Все! Время вышло, подъем и вперед!
Когда смотришь с бочек, как маленькие человечки перемещаются по косой полке, кажется, что это не составляет особого труда. Но на 5000 эта снежная тропа высасывала все силы. Я шел и считал, считал и мысленно разговаривал сам с собой.
«Раз… два… три… четыре… Да, что же так тяжело?... Хорошо Роберт впереди идет очень медленно. Кстати, что с ним? Может его надо уколоть? Кеторол и шприцы с собой. Кеторол и этот… как его… ну и хрен с ним. Встали. Хорошо, что встали. Дыши Валера, дыши. А дышать не чем. Опять пошли.

Раз… Два… Три… Башка опять болит и, кажется, немного кружится. Так! По сторонам не смотреть! Смотреть под ноги, иначе голова точно закружится… А на ногах «кошки»… а слева крутой склон, а ниже трещины. Как их Полковник называл? «Трупосборник» он их называл. Раз… два… три… четыре… Как тяжело… Роберт там не хочет встать? Господи, Царица Небесная Матушка Пресвятая Богородица, помоги дойти вон до того поворота, там, говорят, тропа даже к низу пойдет. Встал Роберт! Встал! Чего же ты радуешься гад, Роберту плохо… Ну, что там?»
А Роберту было действительно плохо. Что-то у него совсем не сросталось. Так с перерывами мы дошлепали до седловины. Высота 5300. Ветер усилился. Народ устал. Роберт измотан. Кто-то предложил выпить чая, предложение не нашло поддержки. Полковник поднимает дух, что-то говорит о том, что осталось всего ничего - 342 метра. Но пока двадцать минут привала. Я не нашл в себе сил достать подстилку и сел, подогнув ногу. Сел и вроде бы как забылся. Очнулся от того, что Игорь меня спрашивал, как я? Как? Бывало лучше! Ничего, ответил он, на предстоящем участке самые трудные первые 150 метров крутого подъема, потом будет очередная косая полка, а там… А там… Понятно, что там.
Подъем! Встали, построились и пошли. Нога! Правая нога, в нее вцепились миллионы иголок, отсидел ногу, сейчас пройдет.
«Раз, два, три… ногу не отпускает, а уже должно. Баран! Здесь и без того с сосудами не пойми, что творится, а ты еще умудрился отсидеть ногу! Господи, только бы не упасть… Роберт совсем выбивается из сил. А я… Если в ноге не восстановится кровообращения, я свалюсь раньше всех. Господи, помоги… Добраться бы до вон той полки, про которую говорил Игорь. Раз… два… три… А дышать совсем нечем. А башка - совсем болит. А нога ни хрена не идет… Сегодня ночью приснился Колька Богданов, Царство ему Небесное… А чего приснился? Давно Колька умер. В 2003 году. Сколько лет уже прошло? А сколько прошло? Умер в 2003, как брат Славка, а сейчас 2014, значит… Ногу вроде бы отпускает… Колька стоял и смотрел, а потом махнул рукой. Это вот к чему? Раз… два… три… Опять встали. Еще метров пятьдесят осталось до полки. Царица Небесная, помоги… Вот к чему Колька приснился? Может, звал? Господи помилуй, Господи помилуй… Так, сколько лет назад умер Колька? Не могу сосчитать… Ха-ха-ха… не могу решить простейшую задачу! Жалко брат Славка не дожил, может быть, он бы со мной пошел? Брат – брат… Тебе было всего 52, а мне будет 50, мы уже почти ровесники… с 2003 года прошло… не сосчитаю сейчас, сколько прошло, а мне до сих пор тебя не хватает… Так, опять встали. Что там?»
А там разворачивалась драма. У Роберта отказывала нога, видимо что-то со спиной, и колонна перестроилась, теперь Роберта страховали Василий Петрович и Кузнецов. Остальные продолжали идти на своих местах. Навстречу стали попадаться те, кому посчастливилось уже подняться. Вот с «бест регардсами» мимо прошел Каспер, он один из восьми датчан поднялся, остальные не смогли.
Медленно, но верно, по 15-20 шагов наша колонна выползла на полку. Остается 200 метров. 200 метров до вершины.

«…раз… два…три… 200 метров, наверное, сейчас уже 199. Интересно, дойду я или нет? Господи, Царица Небесная… надо дойти! Надо! Не на кого больше надеяться, только на Тебя Матушка! Раз… Два… Три! Шаг. Раз… Два… Три!! Шаг! Раз… Два… Три!!! ШАГ!»
Последние 190 метров до вершины мы шли так, как будто это была дорога в вечность. Хотя, может быть, я говорю о своих ощущениях. Наверное, так шел я. Остальные шли нормально. Василий Петрович еще тянул на себе Роберта. Борис Васильевич забегал вперед и фотографировал. Полковник продолжал управлять нами, оценивая состояние каждого. Реально тяжело было: Роберту, мне и Мурату, остальные чувствовали себя в разной степени относительно нормально. Особенно это стало очевидно тогда, когда мы вышли на вершину, и оставшиеся 30 метров до пика Полковник, Игорь Котенков, Юра, Сергей Кузнецов и Игорь Горошков прошли маршем, расстегнув куртки до голубых тельняшек, в голубых беретах, с флагом ВДВ в руках и с маршем (я обещал, что будет один марш) «Десятый наш десантный батальон». Говорят, два года назад наши мужики так напугали немцев на Горе. Представьте картинку?

Выбравшись на вершину, я понял, что сил на последние 30 метров, 30 пологих метров до пика, у меня нет и взять их не откуда! Я уже совсем было собрался встать на колени, когда услышал Мурата: «Валерий Павлович, не надо, не вставай на колени. Давай как я, полшага – три вздоха, полшага – три вздоха. Пойдем, пойдем, мы уже на вершине!»
Дорогой мой, Мурат Нажмудинович, если бы ты знал какую услугу ты мне оказал, я не знаю откуда, но у меня вдруг появились силы. И еще через пять минут я стоял на вершине вершины.
23 июля 2014 года, 11-43, западная вершина Эльбруса, высота 5642 метра. Сердце бьется как сумасшедшее, дыхание частое и прерывистое, воздуха не хватает. Погода прекрасная, видимость изумительная, подо мной весь мир. Нет, не весь, только Европа. Эльбрус - высшая точка Европы. 5642 метра. Еще одна мечта, еще одна цель… Можно позвонить – на Эльбрусе прекрасная связь в любой точке – и сообщить тем, кто тебя ждет и болеет за тебя. Но я не буду этого делать, подняться полдела, надо еще спуститься. Спуск – опаснее восхождения.
Везде слышны щелчки фотоаппаратов. Я тоже достал свой.

Пятнадцать минут на фотографии. Фотографии это главные документы, доказывающие то, что ты был ТАМ. Для того чтобы сделать фотографии очередь. Одна группа снимает, вторая ждет, а за ней уже третья. Сегодня очень хорошая погода, сегодня много народа взойдет на Гору.
Полковник объявил построение. Обошел строй, вглядываясь в каждого и спрашивая, как тот себя чувствует. Потом выделив неопытных и уставших восходителей, среди которых был и ваш покорный слуга, определил к ним двух помощников на спуск с вершины до седловины. В прошлом году на этом спуске группа потеряла одного человека, Рашида, друга Мурата. При спуске он сорвался вниз, проехал по снегу 300 метров по высоте, получил себе серьезное сотрясение мозга и был эвакуирован со Скал Пастухова снегоходом МЧС. Чтобы не допустить этого, сегодня слабые звенья страховались. Мне в качестве страховщиков достались Владимир Васильевич с Чукотки и мой Игорь. Причем именно Игорь придерживал меня за ручку рюкзака, Владимир Васильевич шел впереди. Такой разбитой группой мы спустились на седловину, где наконец-то напились чая, наелись шоколада и аскорбинок. Не обошлось без курьезов. Мурат взял с собой упаковку фиников, которые и предложил на привале. Финики это хоть и сладкая, но твердая еда, поэтому никто не стал их есть, а вот Кот слопал почти всю упаковку, а после этого с удивлением констатировал, что его отпустило! Точно как с похмельем, не знаешь, от чего станет тяжелее, а от чего полегчает. Котенкову полегчало, а вот Сергей Кузнецов спекся. Его доконало отсутствие адаптации, сегодня первый день, как он приехал и сразу рванул на восхождение, а еще сигарета, которую он выкурил на вершине. На привале он лежал в эмбриональной позе и мелко дрожал, но сделать укол себе он не позволил.
Так, в разной степени горной болезни, мы двинулись по косой полке к Скалам Пастухова. Теперь справа от меня был крутой склон, и в голове билась мысль, что на возвращении многие, расслабившись, теряли координацию и срывались. И опять я просил Небесную Заступницу помочь дойти до Скал. Было трудно, но уже несравнимо легче: во-первых, уже не так задыхались, все –таки шли вниз, во-вторых, уже домой!
Возле Скал группа начала разделяться. Полковник и молодые парни рванули вперед. Кто-то совсем отстал. Мы втроем: я, Игорь Котенков и Василий Петрович шли средним составом. После Скал стало совсем легко идти, и мы даже смогли болтать.
- …как тебе, Валера, то, что сегодня произошло? – поинтересовался Петрович.
- Тебе честно или как? – пытался отшутиться я.
- Конечно, честно!
- Я не знаю, что мне сделать, заплакать или закричать «ура».
- Зачем плакать, кричи! Кричи, москалик…
- Я бы закричал… Сил только не хватает… И воздуху.
- Щас дойдем, окунемся в прорубь, и силы придут, - вставился в беседу Котенков.
- Не-е-е-е… это вы сами, - отказался я.
- Ну, сами так сами… Может, снимем «кошки»?
- Давай после Приюта?
-Давай! – согласился Игорь и с удивлением замер. Мимо нас проехал снегоход, на котором на пассажирском сидении сидел Кузнецов.
- Это он зря… Серега (Полковник) ему не простит…
- Да хрен с ним! – махнул рукой Василий Петрович, - я вот че думаю мужики, вы же когда уезжаете, 26-го? Может, у меня остановитесь?
- Спасибо тебе, Василь Петрович! – хором ответили мы.
- Только давай все-таки дойдем сначала до Бочек, - добавил Игорь.

На Базу мы пришли в 16 с копейками. Игорь ушел купаться к проруби, а я сидел и потихоньку переодевался. Сверху на меня были одеты майка, флиска, легкая пуховая куртка и противоштормовая куртка. Пуховая куртка была такой сырой, как будто ее только что окунули в ведро с водой. Сменив куртку, я взялся за свои альпинистские ботинки и вдруг поймал себя на том, что ощущаю себя самым счастливым человеком в мире. А счастлив, потому что мне больше не надо идти на Гору. Совсем!
Посмаковав это ощущение, я вдруг добавил к мысли «не идти на Гору» слово «пока», а потом вдруг пришла твердая уверенность в том, что ботинки я не продам! Обычно альпинистские ботинки, если ты сходил один раз на Гору и больше не собираешься, продают, они все равно больше ни к чему не предназначены, как только ходить с «кошками». А вот я не продам! Точно не продам. Пригодятся еще.

Возвращение.
К пяти вечера собрались все. В общем и целом все сходили относительно неплохо. Роберту на спуске полегчало. Хуже стало только Мурату, его постоянно тошнило и рвало. Ему скормили церукал и он уснул.
Ужин был сытный и не особо торжественный, все устали и рано разошлись спать.
Перед сном я позвонил Валико и Лешке. Отослал смс-ки сыну и своим друзьям, тем, кто еще даже не знал, что я вернулся с Горы.
Утром мы спустили вещи на канатке на Поляну Азау. Полковник с молодежью ушли с Бочек пешком.
На базе «Динамо» нас ждала баня и торжественный, теперь точно торжественный, ужин.
На ужине выпивали и говорили тосты, так же, как это было на первом ужине 16-го июля, но теперь это было 24-ое, и мы вернулись с Эльбруса. Гора нас пустила… и отпустила. Этому и были посвящены тосты.
25-го утром пришел автобус и отвез нас в Кисловодск.
В Кисловодске мы с Игорем решили остановиться снова в «Олимпии». Мы рассудили так, что Василию Петровичу тоже надо отдохнуть, да, и если честно мы сами были не в силах выполнять обязанности гостей.
Забросив вещи в «Олимпию», мы поехали в «Снежинку». Игорь просто уже воплощал из воздуха свою мечту – пончики, поэтому мы не выбирали кафе, тем более вид у нас был не совсем презентабельный. Морды небритые, майки свежие, но последние, а брюки… а брюки светлые но грязноватые. В таком виде, наевшись от пуза, мы уснули на лавке в парке Кисловодска и проспали полтора часа. Это хорошо, что сотрудники полиции в Кисловодске редки.
26-го мы еще погуляли по Кисловодску, прикупили сувениров, а вечером Игорь Горошков отвез нас на вокзал.
Поезд отправлялся в 19-38, а в 19-00 пришел на вокзал Полковник, чтобы проводить нас.
Чтобы проводить своего однополчанина Игоря, с которым давно и надежно имеет духовную связь.
И чтобы проводить меня, очкарика и ботаника, которому он помог реализовать еще одну мечту, подняться на Эльбрус.
А еще через пять минут пришел Василий Петрович. Не обиделся на нас, пришел и принес меда, который он накачал утром.
Я стоял, смотрел на все это «безобразие» и думал про себя: «Не продам я свои ботинки, не продам!»

Через сутки на Казанском вокзале меня встречали Валико и Лешка. И мы с Лешкой потом сидели у меня дома и пили вино до 2 часов ночи. Мы поднимали бокалы: за мой успех, за Гору, за женщин которые ждут, за тех, кто не вернулся…
- Палыч, ну ты понял, что такое горы? – уже когда мы мыли посуду, спросил Лешка.
Я промолчал.
Я промолчал, а Лешка понял.

«Кто здесь не бывал, кто не рисковал -
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес»

Владимир Высоцкий.

Мои книги на Литрес
https://www.litres.ru/valeriy-lavrus/ochen-krayniy-sever-voshozhdenie/][IMG ID=2679827]
https://www.litres.ru/valeriy-lavrus/